Телефон зазвонил под утро. Звонок разрушил хрупкую тишину и настойчивой трелью разнёсся по отделению. Я посмотрела на часы: пятнадцать минут пятого, воскресенье. Звонили по «местной», больничной связи. Это значит, что в какое-то из отделений вызывают дежурного доктора. Может быть, поднялось давление у беременной в отделении патологии или температурит родильница, а может – кто-то поступает в приёмное отделение на роды.
Я сняла трубку. Доброе утро!- бодро проговорила трубка. – Приёмное отделение беспокоит. У нас тут поступление! Первые роды, девятнадцать лет. Говорит – воды текут. Спуститесь на осмотр, пожалуйста!
Через две минуты я входила в коридор приёмного отделения. Около поста акушерки стояла беременная; она немного подалась вперёд, опираясь руками о стол. К слову «беременная», глядя на неё, хотелось добавить слово «девушка»: будущая мама выглядела совсем юной. О статусе женщины напоминал только симпатичный животик, заметно выдающийся вперёд. Из приоткрытой двери холла приёмного отделения с тревогой выглядывал молодой парень (муж – определила я про себя). Увидев врача, он почему-то смутился и исчез, а его место у двери заняла дородная дама. Дама оказалась свекровью новоиспечённой роженицы; она была одновременно очень взволнованна и очень рассержена.
-А я их предупреждала, что это плохо кончится! – категорически заявила будущая бабушка при виде приближающейся «медицины». Беременная должна лечь и лежать девять месяцев, а не по рынкам строительным шастать! Но разве меня кто-нибудь слушает?!
Выслушав это неожиданное заявление, я посмотрела на пациентку. Будущая мама никак не реагировала на слова свекрови, казалось, она целиком ушла в себя. На лице застыло выражение недоумения. Спустя минуту она поморщилась и обхватила рукой низ живота. Затем выпрямилась и перевела взгляд на меня. Недоумение в глазах у женщины сменилось испугом.
– Давно прихватывает?
– Вот только сейчас – первый раз! А что это, доктор?
– Сейчас узнаем. Проходите в смотровую.
Я включила свет в смотровом кабинете и пропустила беременную вперёд. При свете лампы она выглядела бледной и очень напуганной. Увидев гинекологическое кресло и стеклянный шкаф с медицинским инструментарием, будущая мама испугалась окончательно.
-Доктор, а что со мной будут делать?
-Ну, для начала давайте присядем и познакомимся.- Я улыбнулась и указала пациентке на кушетку, стоящую у стены. – Меня зовут Елизавета Георгиевна. А Вас как величать?
-Аня… Анна Сергеевна Кузьмина, – сказала юная мама. Она немного расслабилась и стала осматривать кабинет. Однако через секунду снова охнула и обняла руками животик.
-Ну вот что, уважаемая Анна Сергеевна. Сейчас Вы приляжете на эту кушетку, чтобы я могла послушать сердечко Вашего малыша и пощупать Ваш животик.
Аня послушно улеглась на кушетку. Выслушать сердцебиение плода было нетрудно – будущая мама не могла похвастаться избыточным весом. Сердечко малыша стучало громко и ровно – 140 ударов в минуту. –Уже хорошо, сказала я и перешла к пальпации (ощупыванию) живота. Животик у Ани был мягким и упругим, однако вскоре после начала осмотра напрягся и стал твёрдым, как камень. На лице у беременной появилась болезненная гримаса; она отвела мою руку от живота и повернулась на бок.
-Во время беременности бывали такие ощущения? – спросила я, положив её руку на твёрдый животик.
-Да мне всю дорогу «угрозу» ставили, с самого начала. Таблетками кормили, в больницу всё хотели положить. Только я отказывалась. Врачи ведь у нас – известные перестраховщики… – сказала она и осеклась, посмотрев на меня.
Я взяла в руки обменную карту Ани и принялась высчитывать срок беременности. Результат моих вычислений вышел неутешительным – тридцать пять недель. Вся «обменка» действительно пестрела записями об отказе от лечения и госпитализации. Последний отказ был недельной давности. Я посмотрела на Аню.
– Живот болит, – доверительно сообщила моя пациентка. И вытекает что-то… молочница, наверное. У меня всю беременность молочница. Доктор, может, мне Но-шпу выпить? Я ещё дома хотела, а свекровь завела своё: «Караул! Скорее в роддом!» Она у нас паникёрша такая…
-Боюсь, Анечка, что Но-шпа нам с Вами уже не поможет. Поднимайтесь-ка на кресло, я Вас осмотрю.
Осмотр подтвердил мои опасения. Плодный пузырь не определялся, из половых путей подтекали светлые воды, раскрытие шейки матки – три сантиметра.
-Вставайте, пожалуйста, – сказала я, снимая перчатки. – Сейчас акушерка возьмёт у Вас кровь из пальца и проводит в санитарную комнату. Там Вам побреют волосы на промежности и сделают очистительную клизму. Затем Вы примете душ, переоденетесь и вместе с акушеркой поднимитесь в родильное отделение, где я и буду Вас ждать. Вы рожаете, Аня!
-Как рожаю? Я рожаю? Да что Вы, доктор, этого не может быть! Да у меня всегда живот болит, это пройдёт скоро… Это всё свекровь придумала! Доктор, миленькая, ну посмотрите ещё, может, Вы ошиблись? Может, можно таблеточку какую-нибудь, а? Мы ремонт в комнате не доделали, у меня сессия на следующей неделе… Мне рожать сейчас нельзя, да я и не готова, – слова у немногословной до сих пор Анны Сергеевны буквально посыпались градом.
-Ошибки здесь быть не может, – я подошла к вконец растерявшейся Анне и взяла её за руку. -И таблетки «от родов» пока не придумали. Таблеточки стоило попить раньше, когда Вам их назначали. – Аня опустила голову. – Ну-ка, улыбнитесь и не вешайте нос! Где Вы учитесь? – На историческом. –Тогда Вам должно быть известно, что история не терпит сослагательного наклонения. Что было, то было; в следующий раз будете умнее. А теперь будем рожать!
Через двадцать минут я встречала Аню в родильном отделении. Молодая женщина испуганно оглядывалась по сторонам; периодически она охала и начинала покачиваться из стороны в сторону, поддерживая руками живот. Ощущения во время схваток явно усиливались.
Ане отвели просторный и светлый родильный бокс – комнату для одной роженицы. Окно Аниного бокса выходило во внутренний двор роддома. Около клумбы под окнами топтался Анин муж.
-Мы ж хотели вместе рожать. На курсы ходили, он массаж поясницы учился делать… А теперь ведь нельзя, да?
-Ну почему же нельзя? – я посмотрела в окно и улыбнулась. Раз готовился – придётся пустить. Анализы необходимые сдавал?
– Да-да, доктор, у нас всё с собой!
– Ну тогда зовите будущего отца, Елена Борисовна, – обратилась я к акушерке, – а то он нам все тюльпаны на клумбе вытопчет! А пока бойца переоденут, мы с Вами, Анечка, запишем КТГ. Посмотрим, как малыш переносит схватки.
Следующие полчаса мы проводили кардиотокографию. Аня лежала на кровати, рядом с ней на стуле сидел Юра – её муж. Юру переодели в хирургический костюм, рассчитанный на более крупного мужчину, так что его появление вызвало улыбку не только у жены, но и у всего персонала родильного отделения.
Сердцебиение малыша по данным КТГ было стабильным, но схватки нарастали буквально на глазах. «Только стремительных родов на этом сроке нам не хватало», подумала я и попросила Юру на минутку выйти в коридор. Результат влагалищного исследования подтвердил мои опасения: за полтора часа пребывания в роддоме шейка матки раскрылась на 4 см (раскрытие составило почти 7 см). В нормальных родах на это ушло бы не менее 4 часов.
-Можно, я встану и похожу, доктор? – спросила Аня. На курсах нам советовали ходить во время схваток. Сказали, что так шейка матки быстрее раскроется.
– Правду сказали на курсах, Анечка. Только у Вас и так всё происходит быстро, даже слишком быстро. А стремительные роды могут здорово навредить и Вам, и малышу. Для Вас такое «ускорение» чревато значительными разрывами родовых путей. А для малыша – риском развития неврологических осложнений. Тем более, что у Вас роды – преждевременные, и Ваш ребёночек может быть и так не вполне готов к появлению на свет. У недоношенных деток слишком быстрые роды могут спровоцировать внутричерепное кровоизлияние – поверьте, это очень опасно.
-Тогда буду лежать, – согласилась Анна. А дыхание обезболивающее во время схватки можно использовать? – А то уже очень тяжело. Только я от обезболивания отказываюсь! – она посмотрела на меня гордо и с вызовом, но потом смутилась и переспросила – Можно ведь не обезболиваться?
-Можно, Анна Сергеевна, – серьёзно ответила я. При преждевременных родах мы стараемся использовать минимум лекарств, заботясь в первую очередь не о Вас, а о малыше. А вот дышать во время схватки можно – это обезболивает Вас и помогает крохе лучше переносить схватки. Так что лежите на боку, дышите, а Юра будет делать Вам массаж.
Через час схватки у роженицы уже шли одна за другой, как волны в прибое. Лёжа на кровати, Аня елозила и вертелась в поисках более удобного положения во время схватки. Схватки были очень болезненными: при преждевременных родах организм не успевает произвести предродовую гормональную перестройку, и недостаточно эластичные ткани родовых путей растягиваются с трудом. Юра как мог поддерживал жену: смачивал лицо и губы, помогал полоскать рот, массировал спинку и живот.
Во время одной из схваток Аня вдруг закричала: «Кажется, мне плохо сделали клизму!». Я попросила Аню повернуться на спинку и осмотрела её. Шейка матки раскрылась полностью, и головка малыша довольно быстро продвигалась по родовым путям. Начался второй период родов.
Обычно у женщины, рожающей впервые, потужной период растягивается на 40-60 минут. Малыш медленно продвигается по родовому каналу, бережно растягивая мамины ткани. Однако при стремительном течении родов от момента полного раскрытия до появления младенца может пройти несколько минут. Малыш двигается по родовым путям, как маленькая реактивная ракета. К сожалению, такое стремительное появление на свет часто сопровождается разрывами у матери и головными болями у новорожденного.
Аню перевели на Рахмановскую кровать – специальное приспособление для родов, напоминающее раскладушку на длинных ножках. Роженица очень волновалась за малыша и поминутно спрашивала, как он себя чувствует. После каждой схватки я выслушивала сердцебиение крохи и успокаивала Анну: с крохой всё в порядке.
Теперь во время каждой схватки Ане казалось, что её очень-очень сильно надо в туалет «по-большому». В этот момент ей хотелось потужиться из-за всех сил. Я объяснила женщине, что в её случае тужиться нельзя: ребёнок и так двигается слишком быстро.
Нашей задачей было расслабиться во время схватки, позволяя малышу плавно продвигаться к выходу за счёт сокращений матки. И это нам удалось. Во время схватки Аня начинала часто и поверхностно дышать ртом; при таком дыхании потуга невозможна.
Когда показалась головка, Ане сделали надрез на промежности (чтобы сделать для недоношенного малыша минимально дискомфортным момент рождения) и попросили чуть-чуть потужиться. Появилась головка, затем плечики, и вот добрые руки подхватили малюсенького человечка. Новорожденный поморгал глазками и вдруг огласил родблок пронзительным, громким плачем. Все вздохнули с облегчением: самое опасное было позади – ребёнок дышал!
Спустя несколько дней, стоя у распахнутого окна ординаторской, я наблюдала шумный процесс выписки молодого семейства Кузьминых. В какой-то момент Аня посмотрела наверх, на окна роддома и помахала рукой. Я махнула ей в ответ и вернулась к письменному столу – оставалось ещё много работы.
Иногда я вспоминаю эту историю. Историю родов Анны Кузьминой. И каждый раз, вспоминая, радуюсь, что всё закончилось так хорошо. Преждевременные роды Ани прошли благополучно для неё самой и её малыша. Но могло быть и иначе. Поэтому я надеюсь, что и сама Анна, и вы, мои читатели, не повторите её ошибок и будете внимательны к своему здоровью и советам врачей во время беременности. Пусть всё будет вовремя!
